Вот как эта структурная схема осуществляется в романе «Гордость и предубеждение». Элиэабет Беннет, безусловно, выше своей среды, - она не только непосредственна, наблюдательна, весела, остроумна, но и образованна, умна и наделена высокими моральными принципами. Гордость ее страдает: она остро чувствует ничтожество своей матери и младших сестер, а также бесплодность парадоксальной иронии отца. Чувство это усиливается при знакомстве с Бингли и Дарси и с их окружением. Причин к тому великое множество - миссис Беннет отправляет Джейн в дождь верхом в имение Бингли, сестры Бингли не скрывают своего презрения к миссис Беннет, Дарси открыто пренебрегает Беннетами и пр. Все это Элизабет воспринимает как унижение. Попытки защититься ироническим смехом оказываются тщетными. Уязвленная гордость в соединении со случаем - знакомство с Уикхемом - порождают заблуждение. Элизабет уверена, что Дарси не только холодный и высокомерный гордец, но и злодей. Таким образом, причиной предубеждения Элизабет против Дарси служит прежде всего ее собственная гордость. Заблуждение Элизабет двойное: она не только считает Дарси лицемером и злодеем, погубившим не одну невинную жертву; Уикхем, подлинный элодей и лицемер, кажется ей невинно загубленной жертвой. Таковы экспозиция и завязка романа, занимающие первую его половину. Кульминация романа - письмо Дарси, вызвавшее поток размышлений в уме Элизабет. С него начинается медленное, мучительное освобождение от ложных мыслей и толкований. Этому способствует «случай» - Уикхем соблазняет младшую сестру Элизабет; появляются и другие неопровержимые доказательства его вины. Элизабет осознает всю меру собственной гордости и предубеждения и, осознав, поднимается над ними. В несколько измененном виде схема эта повторяется в линии Дарси. Вначале его основная черта также гордость,- не просто сословная гордость, но и гордость человека умного, образованного, сильного, сознающего свое превосходство не только над ничтожным обществом, которое его окружает, но даже и над друзьями (Бингли). Гордость эта так же, как и у Элизабет, ведет к предубеждению: он предубежден против семейства Беннет, так как они не ровня ему ни по положению в обществе, ни по уму, ни по образованию, ни по силе характера; и даже против самой Элизабет, ибо она принадлежит к этому семейству. Натура глубокая и страстная, он не может, однако, долго сопротивляться велениям собственного сердца. Он решается поступить наперекор всем соображениям и, не скрывая своих мыслей, предлагает Элизабет руку. Страсть, овладевшая Дарси вопреки всем его взглядам, такое же заблуждение, как и его предубеждение против семейства Беннет и против самой Элизабет. Недаром Элизабет воспринимает письмо Дарси как тяжкое оскорбление. Затем наступают нелегкие для Дарси дни (тем более нелегкие, что это натура недюжинная), дни осознания собственных заблуждений. В конце романа он освобождается от ложных принципов и от своего предубеждения. Обретая истинную любовь, он обретает и Элизабет. Структура романа точна, гармонична и закончена. Действие связано симметричным повторением основного композиционного хода (Элизабет и Дарси - гордость; Элизабет и Дарси - заблуждение; Элизабет и Дарси - предубеждение; Элизабет и Дарси - осознание ошибки; Элизабет и Дарси - торжество подлинных принципов и чувств). Вынесенные в заглавие слова - «Гордость и предубеждение» - раскрываются не однолинейно (Дарси - гордость, Элизабет - предубеждение); они в равной степени относятся как к герою, так и к героине. Джейн Остин, великолепный психолог и бытописатель, - художник глубоко трезвый и реалистический. Мысль ее проникает в скрытые причины поступков, на которые она указывает без дальних околичностей. Вспомним появление Дарси на балу, внимание к нему всего общества, вызванное не столько его внешностью, сколько известием о десяти тысячах годового дохода. Вспомним всеобщее благоволение к Бингли (Незерфилд Парк, дом в Лондоне, четверка лошадей, пять тысяч годового дохода), увлечение гарнизонными офицерами, отвращение, которое испытывала миссис Беннет к Дарси, пока не поняла, что он претендует на руку ее дочери, ее внезапную восторженность и многое другое. С беспощадной иронией показывает Джейн Остин общество, мысли и чувства которого полностью подчинены материальным соображениям. Особенный смысл приобретают в этом плане образы леди де Бёр и мистера Коллинза, в которых Джейн Остин изобразила тех, кто с легкой руки Теккерея стали повсюду называться снобами. В этих характерах ясно видны черты сатирического преувеличения и гротеска. Здесь писательница идет вслед за великими романистами XVIII века и, в первую очередь, за Филдингом. Современники живо реагировали на сатирическую остроту этих образов. Джейн Остин неоднократно упрекали в том, что священники в ее романах предстают в большинстве случаев как себялюбцы и снобы. Друзья ее отца и брата решительно не одобряли такой сатиры, а одна из современниц, как передают биографы, заметила, что «не следует в подобные времена создавать таких священников, как мистер Коллинз или мистер Элтон». Замечание весьма знаменательное: «подобные времена» - это начало века, время революционных потрясений на континенте и в самой Англии. Сатира Остин приобретала на этом фоне особую остроту. Интересно, что имя Коллинз стало нарицательным в английском языке, так же, как имя Домби или Пиквик. Коллинз - это напыщенность, помпезность, низкопоклонство, упоение титулом и положением. Существует даже выражение «Не sent me a Collins» (Он послал мне «коллинза»), где «Collins», по принципу метонимии, означает письма того типа, которые мистер Коллинз был такой мастер писать. -------------------------------------------------------------------------------- В «Нортенгерском аббатстве» Джейн Остин заставляет свою героиню размышлять о человеческой природе. Выросшая на романах Анны Радклиф и ее последователей, Кэтрин Морлэнд склонна видеть в отце своего возлюбленного злодея и убийцу. Убедившись в своем заблуждении, Кэтрин винит в этом книги, которыми она увлекалась, и принимается сравнивать, как изображаются люди в этих романах и каковы они на самом деле. Размышления эти как будто принадлежат Кэтрин, писательница лишь пересказывает их,- впрочем, в них слишком сильна интонация самой Джейн Остин, чтобы полностью отдать их семнадцатилетней Кэтрин (особенно сильно чувствуется это в иронических ссылках на Альпы и Пиренеи - Джейн Остин никак нельзя обвинить в том грехе, который весьма мягко зовется «национальной замкнутостью»). Вот эти размышления: «Kaк ни прелестны все романы мисс Радклиф и как ни прелестны даже романы всех ее подражателей, вряд ли в них следует искать точного описания человеческой природы, по крайней мере той, какую встретишь в центральных графствах Англии. Возможно, Альпы и Пиренеи - с их соснами и людскими пороками - очерчены там правдоподобно, а южная Франция, Италия и Швейцария, верно, на самом деле изобилуют всяческими ужасами... Кто знает, возможно, в Альпах и Пиренеях действительно нет смешанных характеров. Возможно, тамошние жители либо невинны, как ангелы, либо, словно исчадия ада, наделены всеми мыслимыми пороками. Но в Англии это не так. Англичане, насколько это было известно Кэтрин, все без исключения представляют собой смесь, хоть далеко и не равную в пропорциях, хорошего и дурного». При всей иронии и несерьезности этих слов (любимый прием Джейн Остин, больше всего боявшейся деклараций), перед нами, конечно, художественный манифест. Джейн Остин отказалась от деления героев на злодеев, «голубых» и резонеров, - деления, которого придерживались все ее предшественники. «Смешанные характеры» стали основным ее принципом. Правда, на первый взгляд может показаться, что Джейн Остин следует теории «гуморов», разработанной еще Беном Джонсоном. Элизабет в таком случае - воплощенное предубеждение, Дарси - гордость, мистер Коллинз - низкопоклонство, леди де Бёр - высокомерие, мистер Беннет - насмешка, Мэри - педантизм, Лидия - кокетство и пр. Такое впечатление, однако, может возникнуть лишь при самом первом, поверхностном чтении. Джейн Остин действительно использует порой метод «гуморов», но только порой и с очень существенными ограничениями. Он применяется лишь к персонажам, которые условно можно было бы назвать комическими (или сатирическими), - мать и младшие сестры Беннет, мистер Коллинз, леди де Бёр. У этих персонажей одно общее свойство - они находятся на периферии действия. Ни миссис Беннет, ни даже леди де Бёр, хоть ее поступки, а еще более намерения, ведут к немаловажным поворотам сюжета, не находятся в центре повествования. Эти второстепенные персонажи выпуклы и ярки, однако в обрисовке их Джейн Остин нарочито «двухмерна». «Двухмерность» эта вызвана, очевидно, тем, что каждый из этих персонажей представляет собой сатиру на определенное явление. Однако и эти характеры не так просты, как кажется на первый взгляд; все они, по меткому выражению Э. М. Форстера, «склонны к объемности» («Она миниатюристка, но миниатюры ее никогда не двухмерны, - пишет Форстер. - Все ее характеры объемны или склонны к объемности".). Там же, где сатиры нет, меняется и метод изображения. Вглядимся попристальнее в центральные фигуры романа. Разве Дарси - только гордость, а Элизабет - только предубеждение? Разве мистер Беннет - одна лишь насмешка и отрицание? Нет, в Дарси «смешано» множество черт: тут не только снобизм и сословная гордость, но и способность нежно и преданно любить (сестру, а позднее Элизабет), и редкий дар дружбы (пусть с людьми, мало достойными истинной дружбы, - Бингли, милым, пустым, податливым, как воск, в сильных руках Дарси), и знание людей и света, и недюжинный ум, и независимость, и сила характера. Все это «смешано в разных пропорциях»; на протяжении действия мы видим, как пропорции изменяются и как меняется сам характер. «Смесь» и изменение пропорций поражают и в характере Элизабет, и даже - правда, не без оговорок,- в характере мистера Беннета. Можно отметить склонность к «смешанным» характерам у Элизабет Беннет, с которой писательница не раз себя отождествляет. Вот одна из сцен романа - Элизабет беседует с Дарси и Бингли:«Я и не подозревал,- продолжал Бингли,- что вы занимаетесь изучением человеческой природы. Это, должно быть, весьма интересный предмет. - Да, особенно интересны сложные характеры. У них, по крайней мере, это преимущество. - Провинция,- сказал Дарси,- дает немного материала для такого изучения. Слишком ограничен и неизменен круг людей, с которыми здесь можно соприкоснуться. - Люди, однако, сами меняются так сильно, что то и дело можно подметить что-нибудь новое в каждом человеке». Припоминая другие романы писательницы, видишь немало «смешанных» героев и героинь; самые удачные из них - Кэтрин Морлэнд и Генри Тилни («Нортенгерское аббатство»), Энн Эллиот и капитан Уэнтворт («Убеждение»), Романистка любит своих «смешанных» героев. Правда, это не мешает ей ясно видеть их заблуждения и недостатки и слегка иронизировать над ними (а заодно и над собой).
Оригинал текста взят с http://www.apropospage.ru
Назад на главную